«Кончилось мирное время»

Материал сетевого гуманитарно-просветительского сотрудничества «Живем и помним»

Приглашаем к участию в гуманитарно-просветительском сотрудничестве «Живем и помним»!

В целях сохранения и защиты исторической памяти о событиях Великой Отечественной войны, формирования представлений о легендарном прошлом и настоящем воинов-сибиряков, проявивших мужество и героизм в борьбе с фашизмом и японским милитаризмом, в сражениях локальных войн и боевых действиях специальной военной операции как ключевого ресурса воспитания подрастающего поколения и в соответствии с приказом департамента образования мэрии города Новосибирска от 11.09.2024 г. № 0920 – од «О реализации Гуманитарно-просветительского сотрудничества «Живем и помним» мы начинаем публикацию очерков, поисковых исследований.

Публикации планируется размещать еженедельно по пятницам на сайте Дома Учителя и в социальных сетях.

Свои работы вы можете направлять на электронную почту Дома Учителя ngdu@edu54.ru

Приглашаем к сотрудничеству!

«Кончилось мирное время»

Михаил Николаевич Щукин

И было Новосибирску грозное предзнаменование — с неба. В черный день двадцать второго июня 1941 года.

Но утро этого дня занималось над Обью обычное — мирное.

Скользили по медленно текущей воде отблески летней зари, город медленно и неторопливо просыпался — воскресенье, выходной день. Металлические репродукторы на столбах и черные тарелки радиоточек в квартирах и общежитиях радовали своих слушателей бодрыми маршами, сообщениями о трудовых успехах, звонкими рапортами из заводских цехов и с колхозных полей.

Многие новосибирцы собирались за город, на природу. Складывали в кошелки нехитрую снедь, прихватывали с собой патефоны и пластинки, баян или гармошку — у кого что имелось. Петь и танцевать в те годы очень любили. Кто-то шел в парк Сталина, кто-то отправлялся в Заельцовку, а кто-то торопился на пристань, где готовы были принять отдыхающих пассажиров легкие прогулочные катера, накрытые полотняными тентами. Мороженщицы в белых фартуках выкатывали свои тележки к самым людным местам и бойко торговали холодной сладостью в вафельных стаканчиках.

И вдруг вздыбилась на чистом небе, в считаные минуты, набрякшая, темная туча. На город, причем полосами, только на отдельные районы, внезапно обрушился невиданный град. Ледяная картечь хлестала по домам и деревянным тротуарам, по деревьям, по цветочным клумбам, по людям, которые пытались найти хоть какое-нибудь укрытие, по окнам домов, со звоном выбивая стекла. Град падал столь плотно, что улицы мгновенно перекрасились в белый цвет. Ледяное крошево хрустело под ногами.

Так же внезапно, словно его срезали, град прекратился. Снова выглянуло и засияло солнце, туча исчезла, и небо над городом, как и прежде, стояло высокое и чистое.

Новосибирцы еще не знали, что этот внезапный град упал на город как предвестник уже наступившей великой бури и жестко рассек время — на мирное и на военное.

Вскоре из репродукторов выплеснулось:

«Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Жито-мир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие...»

Оглушительная весть невидимым черным крылом накрыла город. И оказалось, что людям в эти минуты просто необходимо быть вместе. Многие, не дожидаясь каких-либо распоряжений или приказов, бежали к проходным своих предприятий, в свои учреждения и организации, где возникали стихийные митинги. Громкие речи перемешивались со слезами и женским безутешным плачем...

За несколько дней город разительно переменился. На улицах появились военные патрули, возле военкоматов выстроились длинные очереди мужчин призывного возраста, и вот уже первые колонны пошли к железнодорожному вокзалу, где стояли готовые к отправке эшелоны.

В центре Новосибирска были установлены «Окна ТАСС», где размещались сводки с фронтов и рисунки, стихи местных художников и литераторов. Рисунки и стихи отличались бодростью, а вот сводки с фронтов были неутешительными. Немецкие танковые клинья неумолимо распарывали западную часть Советской страны. Становилось всё очевидней, что угроза — смертельная.

Тридцатого июня 1941 года был создан Государственный Комитет Обороны СССР. Ему передавалась вся полнота власти в стране. В Новосибирской области уполномоченным ГКО был назначен первый секретарь обкома партии Михаил Васильевич Кулагин. С именем этого человека неразрывно связана вся военная история Новосибирска и Новосибирской области. Сейчас, по прошествии времени, когда читаешь документы и знакомишься со свидетельствами очевидцев тех грозных лет, невольно поражаешься: как удалось всё это выдержать и не сломаться под неимоверной тяжестью, которая легла на народные плечи?!

Новосибирск сразу был выделен среди других сибирских городов как наиболее удобный для приема эвакуированных с запада предприятий. Исходили из чисто прагматического расчета: город стоял на Транссибирской магистрали, имелся водный путь — река Обь, здесь располагался административный центр обширной Новосибирской области, поблизости находился столь нужный Кузбасский уголь. Учитывалось и следующее обстоятельство — в Новосибирске заканчивалось строительство двух крупных заводов: авиационного завода имени В. П. Чкалова и комбината № 179, подчиненного Наркомату боеприпасов (нынешний завод «Сибсельмаш»). Оба завода имели обширные производственные площади, на которых и приступили к монтажу оборудования прибывших заводов. Завод имени Чкалова принял оборудование и людей пяти предприятий, комбинат № 179 — семи. И это лишь малая часть из длинного перечня предприятий, организаций и учреждений, которые прибыли в Новосибирск.

Отечественная история не знала ничего подобного. За короткие сроки огромное количество людей, оборудования, самых различных материалов — всё это было переброшено на большие расстояния, в условиях военного времени. Более тридцати тысяч вагонов с оборудованием и людьми перевезла из западных районов страны Томская железная дорога.

И всё это нужно было разгрузить, принять, установить заново, запустить в работу и выдать продукцию. А еще — расселить людей. Документальный факт: на каждого жителя в предвоенном Новосибирске приходилось по три с половиной квадратных метра жилой площади. Скромнее, кажется, некуда. Но требовалось именно на этих скромных площадях расселить сотни тысяч (!) человек. Началось «уплотнение», когда к коренным новосибирцам на постой определяли эвакуированных, срочно освобождались подвалы и чердаки, в авральном порядке строили каркасно-засыпные бараки или, как их называли в народе, засыпухи. Вкапывались столбы, на них нашивались доски изнутри и снаружи так , чтобы между ними оставалось расстояние в десять–двадцать сантиметров, пустоты засыпались землей — барак готов. Рыли простые землянки. Берега Каменки и Ельцовки, словно птичьими гнездами, были сплошь усеяны такими землянками. Некоторые учреждения переводились из Новосибирска в другие места, вместе с сотрудниками. Так, например, Новосибирский пединститут оказался в Колпашеве. Освободившиеся помещения и общежития срочно заселялись. И всё равно — жилья не хватало…

А людей ещё требовалось накормить.

С 1 сентября 1941 года в Новосибирске вводится карточная система распределения продуктов. «Карточки» — это слово прочно и надолго войдет в быт горожан, и с этим словом будет связано множество человеческих трагедий. Все получатели карточек были разделены на две категории. Первая — те, кто работал в оборонной промышленности, на транспорте и так далее, существовал целый список, вторая — все остальные. Следует особо подчеркнуть, что карточки выдавались только работающим и их иждивенцам. Дневная норма хлеба рабочим первой категории устанавливалась 600 граммов, второй категории — 400–500 граммов, иждивенцам 400 граммов и детям до двенадцати лет 400 граммов. Теперь представьте этот черный хлеб, испеченный из муки грубого помола, длинную рабочую смену в 10–12 часов, холодный барак или землянку, плохонькую, негреющую одежду и вам многое станет понятным.

Так заканчивалось первое военное лето и начиналась первая военная осень.